Дюдю стоял около лестницы на второй этаж. Он размышлял над словами Анны, почесываясь и прикидывая, нельзя ли как-нибудь обойтись без его услуг. Он решил подняться наверх и взглянуть на чертежи обоих инженеров: если работа окончена или близка к завершению, значит настал удобный момент их уволить.

Дюдю проводил взглядом долгие измерения уже проложенного пути. Подвешенная на сваях дорога была похожа на игрушку. Под шпалами гладко выровненный песок ждал балласта. Рядом со штабелями рельсов и шпал, накрытые брезентом, покоились в разобранном состоянии вагоны и паровоз.

Карло остановился. У него ломило спину. Он медленно разогнул туловище и сложил руки на деревянной рукоятке своей лопаты; запястьем отер лоб. Пропитанные потом волосы лоснились, влажное тело было облеплено пылью. Штаны съехали на бедра и свисали у колен дряблыми мешками. Карло смотрел в землю, медленно поворачивая голову то вправо, то влево. Марен продолжал расчищать проем, и осколки стекла позвякивали о железо его лопаты. Резко выгибая торс, он бросал их в кучу мусора за своей спиной.

– Продолжайте работать, – приказал Дюдю, обращаясь к Карло.

– Я устал, господин, – ответил тот.

– Вам платят не за то, чтобы вы валяли дурака.

– Я не валяю дурака, господин, я перевожу дух.

– Если у вас не хватает духу выполнять как следует эту работу, нечего было за нее браться.

– Я не гонялся за ней. Я просто был вынужден согласиться.

– Никто вас не принуждал: сами подписывали контракт.

– Но я устал.

– Повторяю: продолжайте работать.

Марен перестал бросать мусор.

– Мы не можем работать без передышки, как скоты, – сказал он.

– Можете. А для того, чтобы это непреложное правило соблюдалось, имеется старший мастер.

– Это… какое правило?

– Непреложное.

– Слушайте, вы нам уже глаза намозолили, не только руки, – сказал Марен.

– Попрошу быть повежливей.

– Даже эта сволочь Арлан оставил нас в покое. Оставьте и вы.

– Я как раз собираюсь напомнить Арлану о его обязанностях, – сказал Дюдю.

– Работу свою мы выполняем, – сказал Марен. – А как мы это делаем – не ваша забота.

– Еще раз повторяю: продолжайте расчистку. Это приказ. Последний.

Карло снял руки с древка лопаты и, придерживая его локтями, поплевал в свои сухие ладони. Марен отбросил лопату в сторону.

– Ща будем бить вам морду, – предупредил он.

– Не надо, Марен… – тихо проговорил Карло.

– Если вы прикоснетесь ко мне, я буду протестовать, – сказал Амадис.

Марен сделал два шага и посмотрел на директора, потом сделал еще шаг и придвинулся к нему вплотную.

– Ух я и разукрашу ваш портрет, – сказал он. – Зря вы к нам прицепились. Ишь, одеколоном так и разит. Сразу видать, что педрила и засранец.

– Оставь его, Марен, – сказал Карло. – Начальство все-таки.

– В пустыне не бывает начальства.

– Здесь уже не пустыня, – иронически заметил Дюдю. – Вы когда-нибудь видели в пустыне железную дорогу?

Марен задумался.

– Пошли работать, Марен, – позвал Карло.

– Он пытается задурить мне голову своими фразочками, – сказал Марен. – Его послушаешь – он мигом вокруг пальца обведет. Сам знаю, что лучше с ним не связываться, но, кажется, в морду я все равно ему дам. А не то он совсем меня заморочит.

– Ну что ж, – сказал Карло, – если ты решил вмазать ему как следует, я тебе помогу.

Дюдю сжался.

– Не смейте ко мне прикасаться, – сказал он.

– Если мы дадим вам трепать языком, то как пить дать останемся в дураках. Ясно?

– Вы скоты и остолопы, – сказал Дюдю. – Живо беритесь за лопаты, иначе не получите жалованья.

– Да плевать на него, на это жалованье, – сказал Марен. – У вас там наверху денег сколько хошь, а нам еще ни разу не заплатили. Вот пойдем и возьмем, сколько нам причитается.

– Вы еще и бандиты, – сказал Дюдю.

Кулак Карло описал в воздухе короткую дугу, жесткую и стремительную. В щеке у Амадиса что-то хрустнуло. Из груди вырвался стон.

– Берите свои слова обратно, – сказал Марен. – Еще немного – и вы труп.

– Бандиты! – уперся Амадис. – Никакие вы не работники, вы бандиты!

Марен изготовился для нового удара.

– Пусти, – сказал Карло. – Не вдвоем же его бить. Дай теперь я.

– Ты не в себе, – сказал Марен. – Убьешь.

– Может, и убью, – согласился Карло.

– Я тоже зол как черт, – сказал Марен, – но если его убить, то опять он в выигрыше.

– Куда как просто, если бы он испугался, – сказал Карло.

– Бандиты, – повторил Амадис.

У Карло опустились руки.

– Эй, вы, педераст вонючий, – сказал он. – Можете болтать, что вам вздумается. Чего нам от этого, убудет, что ли, если какой-то там педик будет языком трепать? Да вы со страху уже в штаны наложили.

– А вот и нет, – сказал Амадис.

– Ну погодите, я велю своей жене, она вами займется, – пообещал Марен.

– Ну хватит, – сказал Дюдю. – Принимайтесь за работу.

– Ах ты гад! – сказал Карло.

– Бандиты тупоголовые, – заключил Дюдю.

Марен ударил его ногой в пах. Амадис издал приглушенный крик и, согнувшись вдвое, рухнул на пол. Физиономия его стала совсем белой. И дышал он, как запыхавшийся пес.

– Зря ты, – сказал Карло. – Я уже совсем успокоился.

– Да ничего с ним не будет, – заверил его Марен. – Я несильно. Через пять минут забегает будь здоров. Сам напросился.

– Это точно, – согласился Карло. – Ты прав.

Они подобрали лопаты.

– Теперь нас выпрут, – сказал Карло.

– Ну и ладно, – отозвался его напарник. – Хотя бы отдохнем. Тут улиток до фига в этой пустыне, ребятня говорит.

– Ага, – согласился Карло. – Такую вкусноту из них сварганим.

– Вот только дорогу закончим.

– Ага, когда закончим.

Издалека до них донесся гул.

– Тсс, что это? – насторожился Марен.

– Грузовики небось приехали, – сказал Карло.

– Теперь балласт придется класть, – сказал Марен.

– По всей трассе, – откликнулся Карло.

Марен согнулся над лопатой. Гул грузовиков все нарастал, пока не дошел до высшей точки; потом резко взвизгнули шины, и воцарилась тишина.

II

Аббат Петижан схватил археолога за руку и пальцем указал на хижину.

– Вот мы и пришли, – сказал он.

– Отлично. Подождем ребят… – сказал археолог.

– О, я уверен, они прекрасно могут обойтись без нас, – сказал аббат.

Атанагор улыбнулся:

– Анжель во всяком случае.

– Счастливчик! – вздохнул аббат. – Я охотно истратил бы несколько разрешений на эту девицу.

– Ну-ну, – остановил его археолог.

– Под моей толстой сутаной бьется мужественное сердце, – провозгласил Петижан.

– Сердцем любите на здоровье… – сказал археолог.

– Мм… Да, конечно… – не стал возражать аббат.

Они остановились и теперь, если можно так выразиться, оглядывались назад – то есть назад по отношению к своим собственным фигурам за пять секунд до того.

– Вон они идут! – сказал Атанагор. – А где же Бронза?

– Это не Анжель, – сказал аббат, – это его приятель.

– У вас острое зрение.